Федор Мурачковский, Planeta.ru: краудфандинг — это не только про деньги, это про то, чтобы заявить о себе

Здравствуйте! У нас в студии Федор Мурачковский, основатель, руководитель платформы planeta.ru. Это первая и крупнейшая в России, хотя сейчас уже не единственная, система краудфандинга. Слово, которое у меня и, боюсь, что у многих, вызывает скепсис, потому что ассоциируется с тем, что мне что-то пытаются впарить с благородными лозунгами и призывами, чтобы я хоть что-то дал, не обещая мне ничего взамен.

Федор Мурачковский: Да, платформ сейчас много краудфандинговых, но экосистема одна, не только в нашей стране, в мире, того, что мы сделали, нет нигде. Так, чтобы под одним зонтичным брендом были объединены несколько фандрайзинговых инструментов, вообще разных технологий, связанных с краудтехнологиями. Это маленькое превью. А так вообще я понимаю ваш скепсис. Мы с этим уже больше 12 лет боремся, давайте я просто объясню. Краудфандинг — это дополнительный источник финансирования, это дополнительный инструмент для привлечения финансирования непосредственно от своей конечной аудитории, и самое главное, что у него есть два подусловия: когда вы обращаетесь посредством краудфандинга к своей аудитории или хотите привлечь новую, у вас есть определенный срок исполнения ваших обязательств, и у вас есть цель, которую вам надо достичь. То есть вам надо, условно говоря, собрать миллион рублей, чтобы реализовать какую-то свою идею, и вам на это отводится три месяца. Если вы за это время не успели собрать хотя бы 50% этой суммы, то деньги все возвращаются пользователям, тем, кто вас поддержал.

А они в это время не попадают в распоряжение бенефициара?

Федор Мурачковский: Нет, они холдируются, остаются на счетах краудплощадки.

Это вы сами так придумали или откуда-то это взяли?

Федор Мурачковский: Мы это придумали сами, просто, оказывается, весь мировой краудфандинг так и работает. Когда мы это придумывали в 2009 году, мы это назвали сервисом акционирования, и вообще это был сервис для поддержки музыкантов, чтобы поддержать их в плане того, чтобы помочь им в борьбе с пиратством, потому что тогда лютовало пиратство со страшной силой в интернете.

До этого оно точно так же процветало на всех рынках, потому что штамповали сначала кассеты, потом диски.

Федор Мурачковский: Я даже сам этим немножко занимался в молодости, поэтому знал этот рынок, как никто, и от музыки был недалек, поэтому знал проблематику. Но когда мы собрались и подумали: как помочь музыкантам, что нельзя украсть? Тогда эта, я считаю, эта гениальная фраза и прозвучала: то, чего еще нет. Вот и мы предложили поклонникам стать акционерами своих любимых музыкальных коллективов, авторов, и поддерживая их, приобретать у них некие лоты вперед, заранее, делая некий предзаказ, покупая у них, условно говоря, билеты, приобретая у них, допустим, диск раньше, чем он вышел, таким образом, у музыканта появлялись деньги для того, чтобы записать этот диск. И вот эта история и пошла, а потом через год мы поняли, что мы изобрели велосипед. Мы сделали первую пресс-конференцию, сказали, что мы сервис акционирования, с нами как раз была тогда одна известная группа, которая доказала, что это действительно работает. А где-то через год-полтора мы поняли, что во всем мире это называется краудфандингом, и мы изобрели велосипед. А мы никуда не смотрели, потому что мы в общем не из интернета люди были, мы из разных абсолютно сфер, кто из музыки, кто из бизнеса, кто из недвижимости, кто из чего.

Познакомившись с вами поближе, я понял, что вы очень много ипостасей прошли к тому моменту.

Федор Мурачковский: Да, и продолжаю проходить.

В том числе в бизнесе. Все равно это история фактически про фанатов, потому что экономического смысла, если бы это был простой продукт, не было бы, потому что зачем? Ну, хорошо, зачем мне сейчас платить за будущий диск? Ну, его сделают, я пойду его куплю на «Горбушке». А вдруг он мне вообще не зайдет и не понравится? Значит, здесь просто история фанатской поддержки.

Федор Мурачковский: Именно, вначале все именно так и было.

Я вспоминаю, Facebook (принадлежит Meta, признанной экстремистской) в то время тоже процветал, «Одноклассники», VK тоже были, вся эта сфера социальных сетей, где как раз страницы людей, у которых своя преданная паства. И зачем им нужны были вы, почему они просто там не собирали средства?

Федор Мурачковский: Все правильно, мы не были против чего-то, мы пытались как раз объединить все это в одну историю.

И без противного слова «краудфандинг», просто прямое обращение.

Федор Мурачковский: Слово, конечно, сложное, но между прочим оно уже в русском орфографическом словаре находится. Когда у нас говорят: а по-русски можно? — мы говорим: да, можно — краудфандинг, так что его уже внесли. Ну так вот, когда все это начиналось опять-таки инструмента по сбору средств системного не было. Люди могли написать пост в любой соцсети и сказать: вот номер карты, сюда перечисляйте, это донат, некое пожертвование, но это не проследить. Да, ты любишь человека, да, тебе интересна его идея, но как он там перед тобой отчитается, куда он эти деньги потратит.

А у вас он как-то отчитается?

Федор Мурачковский: Конечно. Поэтому и была создана площадка, на которую могут прийти люди, обладающие своими соцсетями, и создать конкретный целевой проект по сбору средств, не перемешивая теплое с мягким. Там он ведет активную деятельность свою, публичную, он пишет посты, общается с аудиторией и тому подобное и оттуда как раз говорит, что, ребят, если вам интересно то, что я делаю, или вот у меня есть такое начинание, то деньги — там, и там я вам взамен предложу определенные лоты за то, что вы участвуете в моем начинании. Это не безвозмездная штука, она возмездная, люди не жертвуют деньги в краудфандинге, они у вас что-либо заказывают, покупают, если ваша идея их затронула, если они хотят что-то поддержать, если они хотят, чтобы тот или иной альбом вышел на самом деле, потому что по факту он может не выйти, если его не на что будет записать или если он не интересен.

Большинство людей считают, что музыканта не остановишь.

Федор Мурачковский: Остановишь, я знаю огромное количество, но неважно. Фишка в чем: если вам это интересно, то это сбудется, мало того, вы еще поимеете классный уникальный артефакт за уникальную цену, зачастую дешевле, чем это можно будет купить потом в магазине, либо он будет уникален, он будет с автографом, будет уникальной серии и так далее. Мы стали раскручивать постепенно всю эту тему и добавлять уникальности к товарам, к продукту, чтобы не было вот этого скепсиса: зачем, я дождусь, а потом куплю в магазине, или дождусь на стриминговой площадке.

Сейчас вообще уже не надо, сейчас просто: «Алиса, включи...» — и все.

Федор Мурачковский: Включи, если туда залили. А это инструмент взаимодействия с аудиторией. Это не только про деньги, это еще про то, чтобы заявить о себе. Это о том, чтобы раскрутиться дополнительно, взаимодействовать с аудиторией, понять, что ей заходит, что нет. И когда мы то же самое начинали, у меня знаете, сколько было скептиков от всякого рода музыкальных лейблов, даже не представляете. Говорили, что никто не будет покупать воздух, ты с ума сошел? Я ходил к лейблам, мы ходили с ребятами и так далее и говорили, ребят, давайте вы своих, свою поросль, все, что у вас есть, давайте будем пропускать через вот эту систему. Вы же сами будете, по сути, понимать, сколько, какой тираж вам выпустить, это же предзаказ. Вы будете понимать свою аудиторию конечную: кому это надо и как. Нет, не надо ничего, мы по старинке работали и будем работать.

Ну так и работают.

Федор Мурачковский: Ну немножко по-другому пришлось теперь поработать. А потом, когда у нас музыканты уже поняли, как это работает, мне стали говорить: ты с ума сошел, ты что делаешь, ты рынок весь обрушил. Никогда в жизни не платили столько музыкантам за их альбомы, сколько они сейчас получают. Музыкантам нафиг не нужен лейбл: вот у меня аудитория, вот я, и все. Мы устранили посредников в большом количестве. Мы можем себя уже лейблом уже назвать, потому что мы экосистема, по большому счету, но мы не драконим людей, мы не забираем у них права, огромные доли в их бизнесе, мы не лезем туда, мы свой маленький кусочек пирога, забираем, и нам достаточно.

Сейчас, чтобы нам от музыки чуть-чуть оттолкнуться, я провел такой эксперимент: воспользовался знакомой историей DeepSeek, написал туда несколько запросов про краудфандинг в России, и попросил конкретные историиПервая история, которая вылезает, — фильм «28 панфиловцев» на «Планете.Ру». Придется вам что-то про это сказать, потому что не я один так буду знакомиться с историей краудфандинга. Не обманешь искусственный интеллект.

Федор Мурачковский: Ну хорошо. Хотя на самом деле обманешь, потом, кто знает, тот вас поправит, не буду я поправлять. Он ошибается. Ну ладно, дело не в этом, таких примеров масса уже было, когда люди, которые хотели, чтобы фильм был снят, поучаствовали в его продюсировании деньгами, собрали порядка 30 млн рублей.

У вас на «Планете.ру»?

Федор Мурачковский: На другой площадке. Дело не в этом, поэтому я говорю, он ошибается, а на какой площадке, я говорить не буду. А то, что они к нам приходили, да это было дело. Никто так краудфандинг, как мы, не продвигает в течение уже 12 лет на территории СНГ, даже не только Российской Федерации. Мы даже школу организовали в 2014 или 2015 году, потому что сталкивались с огромным количеством непонимания, как у Жванецкого: «Может, в консерватории что-то подправить?»

Сейчас, если залезть на сайт, там 18 категорий. Музыка сколько занимает?

Федор Мурачковский: У нас самых основных пять категорий: музыка, кино, литература и журналистка, общественная инициатива, благотворительность — это основные категории. Когда-то музыка занимала 90%, сейчас она занимает, может, 25%, но это не значит, что ее стало меньше, просто всего остального стало больше. С чего везде, во всем мире начинался крауд? Именно с музыки. А потом, понимая, что схема взаимодействия с аудиторией, потребителем применима в любой отрасли абсолютно, мы дали возможность заводить проекты в других категориях, и так и пошло. От творчества пришли в конечном итоге к бизнесу, особенно в нынешние времена, с такой ставкой рефинансирования...

С такой ставкой рефинансирования для людей, которые просто смотрят на свои деньги, нет ничего приятнее и проще, как положить деньги на депозит.

Федор Мурачковский: Это абсолютно верно, да, но вы же понимаете, к чему это ведет?

Нет, ни к чему плохому пока это не ведет конкретно для тех, кто кладет деньги.

Федор Мурачковский: Для тех, кто просто кладет деньги, да, а для тех, кто пытается что-то сделать в этой стране, что это такое?

Тут у вас две стороны. Так вот, вернемся к бизнесу. В мире бизнеса, особенно high-tech, несколько лет назад, лет десять как, было популярное слово kickstarter — американский большой краудфандинговый проект, на котором некоторые мои собеседники из сферы IT поднимали первые деньги. Там модель такая: люди подписываются и получают первый товар, ну а не получился товар — извините. Kickstarter теперь к нам денег не переведет, и наши туда тоже не переведут.

Федор Мурачковский: Поэтому пользуйтесь, пока мы здесь, пока мы в силе, грейтесь.

И вот вопрос: эта ниша для вас открылась или в принципе пока заглохла для стартаперского бизнеса?

Федор Мурачковский: Нет, она не заглохла. Эта ниша всегда открыта для стартаперского бизнеса. И то, о чем вы говорите, люди получают товар. Мы на этом работаем со второго года, что люди получают товар. Книга — товар. Кино — товар. Музыка — товар. Есть масса других категорий есть, и хендмейд, и хардвер, категории, в которых вы можете сделать заказ на товар. Другое дело, что люди рассматривали раньше, когда был свободный доступ, именно Kickstarter: им проще было пойти туда, но это ошибочное мнение. Ведь это большая индустрия, к мировому краудфандингу надо готовиться, потому что это как ошибка выжившего: все видят успешное, но никто не видит неуспешное, а неуспешных там много проектов, которые ничего не собрали и потом не соберут. Или успешные, но не смогли выполнить своих обязательств, потому что не рассчитали логистику, упаковку, чтобы тот, кто их поддержал, получил то, что нужно было. Здесь как раз ниша открыта, мы всегда зовем и ждем стартаперов, хотя я не люблю это слово.

Ну вы знаете, тоже придется поместить его в словарь русского языка, никуда уже не деться.

Федор Мурачковский: У нас страна Кулибиных, мы столько всего изобретаем, но почему-то мы все изобретаем для того, чтобы какая-то ракета куда-то полетела, или чтобы оптимизировать прокачку газа на 25% в трубе в каком-нибудь «Потоке». Да обычному человеку это не надо, обычному человеку надо, условно говоря, гаджет, который он может взять с собой, повесить на телевизор, использовать, чтобы шторы раздвигались, то, что нужно для человеческой жизни, и в этом будут люди участвовать. Тогда краудфандинг здесь очень хорошо работает и применим, а у нас изобретали все. Я являюсь членом Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов. Нас везде приглашали, я везде в жюри и тому подобное, потому что всем нужны деньги, и бесплатные деньги, а краудфандинг — это, по сути, бесплатные деньги. Мало того, что вы деньги получаете, вы аудиторию получаете конечную, для кого вы работаете, вы клиента получаете, это в бизнесе, особенно, в хардвер-бизнесе это важно, вы получаете клиента, который у вас купил продукт, с которым потом можно будет продолжать взаимодействовать, и вам не надо деньги отдавать в банк под проценты, вам надо просто отдать ему товар.

Теперь давайте к простой материальной части. Перед тем, как разговаривать, я открыл сайт: там висят проекты, которые близки к завершению, это по времени, как я понимаю, не потому что они набрали и близки к завершению, а потому что их время истекает. Но там один только был, который с хорошей суммой денег и с хорошим процентом, а все остальные на стартовой странице — меньше 1%. Какое количество тех, кто выставляется, какая доля преодолевает планку 50%, после которой деньги можно взять и начать что-то делать, потому что, как вы рассказали, если меньше половины собрали, надо все отдать?

Федор Мурачковский: Это происходит в автоматическом режиме. Вообще, каждый третий у нас успешный проект.

Успешный в смысле, что они собрали больше половины?

Федор Мурачковский: Да, то, что вы видите, это действительно близкие к завершению по времени. Вы можете в фильтре набрать «успешные», высыплется огромное количество, у нас порядка 9 тысяч успешных проектов и порядка 1,5 млн человек участвуют, каждый день это увеличивается, которые кого-то поддержали рублем, не лайк поставили, не сердечко, не галочку, а рублем. Вот это, я считаю, голосование. Да, у нас не 1,5 млрд человек, у нас 1,6 млн, но это какие 1,6 млн, это того стоит. И расхожее мнение о том, что вы запустили проект, и к вам сразу все побежали, пошли, и у вас успешный проект, и ничего делать не надо. Нет. Успешными становятся в основном люди, которые занимаются продвижением, рассказывают о себе в тех же самых соцсетях, которые сейчас есть, используя разные возможности, привлекают лидеров мнений, привлекают каких-то знакомых знакомых, просят их рассказать о продукте. Как только мы видим, что проект собирает, как только видим, что автор горит своей идеей, мы тоже включаем определенного рода свои инструменты по продвижению. Мы не бросаем автора просто так вот в прорубь, то есть в начале, да, но мне важно понять, он хочет собрать денег или нет, потому что я свой процент получу только тогда, когда он будет успешный. Мне тоже важно, чтобы он был успешный, но я не хочу делать всю работу за него. Я хочу, чтобы он собрал не меньше, чем процентов 25-30, и я уже понимаю, что на него можно свой ресурс потратить, который тоже недешевый, чтобы все это развивать, там рассылка начинается, мы говорим о некоторых категориях, упоминаем определенные проекты, которые можно, и делаем рассылку таргетированную этим 1,6 млн человек, которые нас поддержали, которые в базе, что вы поддержали то-то, может быть интересно вот это. Карусель, какие-то пресс-релизы, мы можем упоминать определенных авторов, но только если они сами хотят и, еще раз, работают. А если человек пришел, даже звезда, красиво пришел, открыл свой проект, да он, может, ничего не соберет, а бывает соберет тот, кого никто не знает.

Вот про это хотел расспросить: расскажите про таких.

Федор Мурачковский: Он под собой сметану в масло собьет, что с ума сойдешь, а никто не знал о нем ничего.

Расскажите тогда на примерах, есть ли шанс у неизвестных?

Федор Мурачковский: Есть шанс у неизвестных, это определенно. Главное, чтобы ваша идея зашла, была интересна. Ну что у нас есть на поверхности: наличники, допустим. Иван Хафизов пришел к нам, у него была идея объехать всю страну и пофотографировать наличники на деревянных домах. В разных, оказывается, областях есть свой стиль оформления этих деревянных окладов, наличников. Деревянные дома рушатся, все это уходит. Говорит: мне надо 7,5 млн рублей, чтобы выпустить альманах. У него это дело, естественно, не пошло, ему сказали, ты кто вообще, идея, может, ничего, но нет. Собрал каких-то 100-120 тысяч рублей, не помню. Ладно, говорит, поеду, один регион сниму. Пофотографировал, и в конечном итоге это выросло в целую индустрию этих наличников. Я возил, когда все было открыто, этот проект на конференцию по краудтехнологиям в Сингапур. Привез наличник, модель А4, там окно, нарисована стена дома, окошко и вот эти красивые наличники. Это сейчас он выпускает. Он делает сборные модели наличников теперь, то есть он у нас по два проекта в год запускает, и они все по несколько миллионов по сборам, и открытки выпускает, и календари, чего только нет, а его вообще никто не знал, потом привлек пару звезд, про него рассказали.

Такая получается ситуация: придумал я что-нибудь, что мне кажется отлично — а почему бы не попробовать, не разместиться на вашей платформе, вдруг прилетит денег? Я вообще ничем не рискую?

Федор Мурачковский: Ничем.

То есть я не заплачу ничего?

Федор Мурачковский: Абсолютно, в том-то и дело. Я говорю еще раз — у вас бесплатная фокус-группа.

Они вас не перегружают спамом в таком случае, если ничего это не стоит?

Федор Мурачковский: Во-первых, у нас есть модерация. Во-вторых, мы рекомендации выдаем людям, стараемся. Если он просто пришел, сказал — я хочу выпустить бревно с двигателем, чтобы оно плыло и убивало щук по ходу, [то нет].

То есть у вас есть фейс-контроль все-таки.

Федор Мурачковский: Ну, конечно. Мы говорим: ребят, все здорово, отличный проект, классно, но здесь измените цель. Вам нужно 10 млн рублей, давайте мы вас как-то разобьем это. Добавьте лоты, вас должны поддержать, что-то взамен приобрести. Один лот по 10 тысяч рублей — это несерьезно, нужно давать от 500 рублей до 1,5 тысячи рублей, еще что-то, чтобы люди на разный кошелек могли поучаствовать в вашем проекте, мы рекомендуем это делать. Больше описания, добавьте ваши соцсети, чтобы люди ознакомились с вами, кто вы, что вы, чтобы было понятно. И вот только после этого, когда все хорошо, он прошел модерацию — пошли. Иногда бывает так, что проекты приходят уже изначально прям обалденные, вылизанные, потому что люди сделали работу.

Все понятно. А с каким-то обратным хейтом от аудитории вы не сталкивались? Потому что изначально разумный человек должен понимать, что то, во что он вкладывает, этого еще нет, и может и не быть. Может быть, не все люди это правильно понимают, заходя на платформу и на что-то перечисляя деньги.

Федор Мурачковский: Знаете, мало такого. Больше знаете какого хейта — а где мой товар? Я оплатил, где? Люди немножко не понимают, что это не магазин, что надо немного подождать. Что надо подождать месяца два-три, пока проект станет успешным, и после него еще подождать, когда он это выпустит наконец. То есть ожидания от момента оплаты бывают до полугода, бывает и больше, вот в чем бывает хейт.

А это обязательства или не обязательства?

Федор Мурачковский: Обязательства, мы деньги перечисляем, конечно. Это все в рамках закона, здесь никаких вообще вопросов.

То есть это уже продажа товара, а не идеи.

Федор Мурачковский: Конечно, а мы витрина. Ну это и идея, и товар, и все остальное. Слушайте, во всем мире краудфандингом крупные корпорации пользуются, даже Xiaomi какая-нибудь. У них вообще своя есть крауд-площадка, которая выпускает прямо эти гаджеты, они их запускают, и люди предзаказывают — о, классно, вот это хочу, такие наушники, чтобы антеннки из башки. Все, они взяли их деньги, на их деньги запустили первую же партию, все откатали, и все, дальше пошло в тираж, не потратив ни копейки своего. Это ж кайф. Либо что-то не пошло, не взлетело, убираем — не они заплатили фокус-группе, а фокус-группа им платит.

У вас есть серийные донаторы на платформе? Которых хлебом не корми, но каждый месяц надо задонатить на что-нибудь?

Федор Мурачковский: Да, есть такие, которые закрывают все в определенных категориях все близкие к завершению, в категории «Мультфильмы», к примеру — ну любит человек, он вырос на этом, ему нравится поддерживать мультипликацию. По книгам то же самое.

Про литераторов пару слов скажите — интересно, какие книги прошли через краудфандинг?

Федор Мурачковский: «А чего дома сидеть», книги Ивана Самохина, мы выпускали в том числе про Владимира Высоцкого, книги Вениамина Смехова. Много книг Гарри Бардина. Сейчас популярны были детские книги, иллюстрированные книги, «Пятый Рим» издательство к нам часто заходит, хорошие ребята, дружим. «Орбитой» уже вовсю пользуются, у нас новый сервис дополнительный. Так вот, мы еще помогаем издавать, можем помочь в редактуре, в полиграфии, потому что связей много, цены вменяемые, мы можем заказать большой объем, у нас все гораздо ниже.

Слушайте, а про книги. Вот книга уже написана, и ее предстоит издать, что дорого. А доноры могут почитать?

Федор Мурачковский: Для этого был создан еще один продукт, еще один инструмент, которого не хватало, — это «Орбита». Краудфандинг — это целевой сбор, как правило, под что-то конкретное. Вы написали книгу, и вам надо ее издать. Для того, чтобы ее издать, вам надо 600-700 тысяч рублей. А есть такая тема, когда вы находитесь в творческом поиске и в процессе. И для этого была создана именно та самая площадка «Орбита», на которой вы регистрируетесь, через общую «Планету ID», которую мы уже создали, то есть вы уже будете иметь аккаунт во всей этой системе. Вы заходите туда, регистрируетесь, и там начинаете выдавать постепенно ваши главы. Люди на вас подписываются, читают, подписываются за деньги. Вы можете давать что-то бесплатно почитать, заинтересовать, а потом, если ему интересно, он на вас подписывается рекуррентным платежом, 200 рублей в месяц, допустим, с вашей карточки будет списываться в пользу этого автора. И вы будете иметь доступ.

Читать следующую главу. А надоело — прекратили.

Федор Мурачковский: Да, надоело — прекратили. Ну и не только в литературе, и это работает. Но самое главное, что как только вы это дописали, у вас появляется желание это издать, вам не надо никуда далеко ходить, вы прям в «Орбите» говорите: ребята, а теперь давайте.

Давайте вместе это издадим.

Федор Мурачковский: Сделаем уже на корневой «Планете», при этом «Орбита» постоянно существует, вы, не закрывая, открываете целевой сбор на то, чтобы книгу издать.

Понятно. В заключении прям коротко. В ваших продуктах винил выделен отдельно. И я сразу спрошу — ну вы же все-таки с музыкой были связаны, значит, винил, понятно, ваша тоже страсть.

Федор Мурачковский: Да.

Я знаю теперь про вас, что вы с «Горбушки» когда-то начинали, потом в большом бизнесе работали, а потом затеяли вот это. Это у вас что больше, увлечение или прям бизнес-проект?

Федор Мурачковский: Это смесь. Я ни в одном продукте так долго не работал. Я живу этим продуктом, я живу этим проектом. Я обожаю делать то, что я делаю, я причастен к огромному количеству интереснейших проектов и каких-то историй. Это ж круто, я даю возможность людям создавать и реализовывать себя.

А свои личные финансовые результаты в виде процентов от комиссионных, они хорошие, это равно настоящему бизнесу? Или это социальный, как принято говорить, бизнес?

Федор Мурачковский: Я скажу так: пока 50 на 50, это и социальный, и бизнес, но так как у нас этапы становления несколько лет уже прошло, 12-13 лет, мы выходили и на самоокупаемость, были кризисные истории, но я всегда в кризис считаю, что это возможность, это правда, это не избитая фраза — надо ловить ветер, я еще немножко это люблю. И вот, поймав ветер, мы стали меняться, мы стали понимать, что нужно. Мы стали развиваться, мы сделали, доработали экосистему, это все деньги, это все траты. Но поддерживает на плаву именно то, что ты создаешь не просто какой-то тупой бизнес-продукт, а тот, который нужен людям, он востребован. Вот вы сейчас на меня смотрите даже, и у меня глаза горят на эту тему.

Горят, горят.