Алексей Черноусов из «Смарт Дельта Системс» о том, как с честью выйти из уголовного дела и укрепить компанию

Здравствуйте, у нас в гостях Алексей Черноусов — создатель и генеральный директор компании «Смарт Дельта Системс». Это IT-компания, один из лидеров в разработке информационных систем для здравоохранения, о чем мы поговорим. Главное событие, по поводу которого мы здесь сегодня встретились, — это история взаимоотношений Алексея с правоохранительными органами. Год Алексей провел в СИЗО, затем более года — под домашним арестом.

Алексей Черноусов: Более двух.

Более двух. В 2024 году все закончилось благополучно, причем в судебной инстанции, через четыре года судебных разбирательств. В череде уголовных дел, связанных с государственными информационными системами, под которые попадают российские IT-компании и лично их руководители, вы самый яркий персонаж. В итоге после четырех лет мытарств вышли без судимости и продолжаете работу. Это то, почему мы здесь, но вначале давайте немножко о компании, как она создавалась, почему вы оказались именно в медицине? Как вы пришли к тому контракту с Тульской областью, который потом стал темой очень сложной главы в вашей жизни и в жизни вашей компании?

Алексей Черноусов: Я со студенческих времен занимался IT, занимался разработкой, работал программистом. Какое-то время я работал в компании «Ланит» программистом, потом работал в компании «Бэнкс Софт Системс», тоже известной и ныне компании, которая занимается разработкой ПО финансового характера. И еще в 1998 году, во времена, когда был небезызвестный кризис, нужно было как-то зарабатывать деньги, я как программист написал небольшую программу для стоматологической клиники, в тот момент она называлась «Инфодент», и начал ее постепенно продавать. В 2000 году, понимая, что бизнес начинает расти, я организовал компанию «Смарт Дельта Системс», и мы первое время работали с медицинскими учреждениями стоматологического профиля, потому что на тот момент только у них и были деньги.

А таких сопровождений в медицине тогда еще не было вообще, это был абсолютно первый опыт?

Алексей Черноусов: Были, было несколько компаний. Была компания «Медиалог» — наш конкурент, который также выжил и сохранился до нынешних дней. Но тогда на рынке IT-здравоохранения дай бог можно было насчитать с десяток компаний, кто этим занимался. А сегодня это более 300 компаний, которые этим сейчас занимаются. Соответственно, где-то с 2002-2003 годов мы начали активно работать уже в части цифровизации медицинских учреждений общего профиля.

Но с частной медицины, наверное, начиналось?

Алексей Черноусов: Да, начиналось с частной медицины. Тогда еще государство не стремилось к цифровизации здравоохранения в целом, единственное, чем они занимались, — это цифровизация отчетов для получения денег от Фонда обязательного медицинского страхования. Без этого было просто невозможно, отчеты уже тогда сдавались в электронном виде. Компания начала развиваться, достаточное число сотрудников появилось. После этого, где-то в 2008 году, появился проект цифровизации больницы Академии наук: это был первый государственный контракт, прошел он очень успешно, до сих пор они работают на нашем медицинском продукте. Далее пошел достаточно большой опыт, мы стали работать с крупными сетевыми учреждениями медицинскими, многие знают: это и «Медси», и «Будь здоров», и «Медицина Альфа-страхование». И появился опыт консолидации и управления медицинскими учреждениями, цифровизации, которые распределены, это могут быть десятки учреждений и так далее. Этот опыт как раз очень требовался, когда пошла задача цифровизации регионального здравоохранения.

В Москве все уже привыкли к ЕМИАС, которую, кстати, ваш бывший работодатель «Ланит» разрабатывал, если я ничего не путаю.

Алексей Черноусов: Там и «Ланит», и не только «Ланит», там очень много было подрядчиков.

В общем, рынок насыщенный, и вы на этом рынке крупный игрок. Сейчас мы постепенно подойдем к Тульской области, вообще ко всем процессам, которые лежали за кадром, то, что видит потребитель. Тульская область была вашим первым региональным клиентом в создании единой системы?

Алексей Черноусов: Нет.

То есть у вас уже был опыт. Расскажите.

Алексей Черноусов: Я немножко откачусь назад. В 2011 году министерство здравоохранения создало концепцию развития и цифровизации здравоохранения в государственном секторе в России, и одной из задач было создание единой государственной информационной системы здравоохранения. В рамках нее каждый регион должен был создать региональную информационную систему, которая управляла бы всеми медицинскими учреждениями и цифровизовывала все медицинские учреждения региона с дальнейшей передачей данных в федеральный центр для того, чтобы их там могли обрабатывать, чтобы, если пациент из одного региона приезжает в другой, можно было получить свою медицинскую информацию, которая получена в другой области. Чтобы вся отчетность собиралась не на бумажках, а автоматически, практически в онлайн-режиме была доступна федеральному центру. Чтобы граждане могли получать государственную услугу в виде записи на прием к врачу через ЕПГУ — портал государственных услуг, который, в принципе, сейчас действует. Это уже стало вообще нормой то, что можно записаться в государственную больницу, поликлинику через ЕПГУ. И соответственно, в 2012 году было выбрано несколько пилотных регионов, началась цифровизация. Одним из таких регионов была Волгоградская область. Их было всего несколько, наша компания занялась автоматизацией здравоохранения в Волгоградской области. Это была вообще одна из первых областей, где это было сделано. 2013 год — пошли после «пилота» следующие области, они уже шли массово по всей стране. А пилотное успешное внедрение было в Волгоградской области. Поэтому, когда мы выходили уже на конкурсную процедуру в Туле, мы понимали, что знаем, как делать, у нас есть квалифицированные сотрудники, которые знают, как это делать, и мы понимали, что мы можем, в силах реализовать этот проект, у нас есть все ресурсы на это.

Такие новые вещи, как цифровизация, поначалу пользователей, причем всех, не могут не раздражать, потому что это непривычно. Сейчас уже все к этому привыкли, всем уже удобно пользоваться электронной картой, единой системой записи, системой учета всех данных и так далее. Но вначале было реальное сопротивление всему этому?

Алексей Черноусов: Всегда это больше зависело от человека, некоторые люди, которым уже 60+, с большим энтузиазмом изучали и начинали с этим работать, а бывали и молодые специалисты, которые не хотели этим заниматься. Здесь я не могу сказать, что это какая-то возрастная или гендерная история: многие хотели этим заниматься, многие хотели цифровизовываться. Постепенно через какое-то время работы появляется привыкание. То есть, если ты понимаешь, что тебе надо что-то опять писать, когда можно быстро заполнить, используя всевозможные подсказки от компьютера, когда тебе не нужно из бумажки перебивать результаты анализов, а ты можешь их просто вбить в электронную историю болезни и экономишь время на приеме, соответственно, больше можешь уделить времени пациенту. Хотел обратить внимание, что поначалу да, это создает удобство. Однако в дальнейшем, когда государство начало требовать очень много дополнительной информации в федеральный центр о пациенте, более детально описывать все, то объем информации, который требуется вводить врачу, стал заметно больше, чем он был, когда они писали в бумажной карте. Если посмотреть сейчас, то, что вводил врач в 2013 году, то сейчас это раза в три больше. И это не зависит от того, какая информационная система стоит в том или ином регионе, это требование федералов. И выросла нагрузка на врачей, не все этим, конечно, довольны, но такова правда жизни.

Но это не вопрос к айтишникам.

Алексей Черноусов: Это не вопрос к айтишникам. Пытаются посмотреть на айтишников, но не мы это придумали.

С точки зрения экономики здравоохранения, в том числе экономики государственного здравоохранения в рамках Фонда обязательного медицинского страхования, вот эта всеобщая прозрачность, доступность сведений обо всех повсюду имела какие-то экономические эффекты, в которых кто-то заинтересован, а кто-то не заинтересован?

Алексей Черноусов: Конечно, цифровизация при глубоком внедрении вызывает максимальную прозрачность, а максимальная прозрачность не всегда всем может понравиться, это, наверное, даже не стоит объяснять почему. Но когда у нас становятся прозрачными все процессы, все диагнозы, какие услуги пациенту были, насколько они соответствуют стандарту, возможность злоупотреблять сводится к нулю. Это приводит и к более четкому планированию бюджета финансирования здравоохранения, так или иначе экономии бюджета там, где могли быть злоупотребления. Но, с другой стороны, благодаря этому идет улучшение качества медицинской помощи за счет того, что максимально правильно расходуются средства. Соответственно, в целом позитивный характер носит такая история.

Внедрение информационных систем в государственных органах на федеральном уровне, на региональном уровне на практике происходило во второй половине 2010-х годов, все это делалось российскими, отечественными IT-компаниями. Вот именно за это время у нас в стране появились десятки уголовных дел, связанных именно с созданием государственных информационных систем. Ваше дело — одно из них. Вы единственный, насколько я знаю, кто победил в суде, победил капитально. Вы вышли без судимости, с вас сняты все обвинения. Давайте перейдем сейчас к этой истории, на вашем примере давайте узнаем, почему и как это происходило.

Алексей Черноусов: Система была создана, целью была максимальная прозрачность, максимально полный учет, отсутствие нарушений при диагностике, чтобы не было каких-то неучтенных приемов или приемов, которых не было, четкое использование всего оборудования. Естественно, кому-то это могло не понравится.

В чем обвиняли? Кого и в чем?

Алексей Черноусов: Обвиняли в том, что ничего вообще не сделано. При этом могу сказать, на тот момент, а это был 2020 год, к тому моменту федеральный Минздрав уже публиковал рейтинги цифровизации регионов. Как это делается? Это не просто какой-то бумажный рейтинг, вся информация, которая формировалась в регионе, поступает в федеральный центр. Федеральный центр анализирует качество информации, полноту информации: возможность записаться к любом врачу, результаты, что информация по этой записи и лечению пришла обратно в федеральный центр. И он абсолютно объективно, статистически анализирует уровень цифровизации. Так вот, к концу 2020 года, как раз, когда...

Когда вас отправили в СИЗО.

Алексей Черноусов: Да. Тульская область в рейтинге вышла на первое место по цифровизации здравоохранения, объективно, на базе объективных, электронных данных.

За что вас отправили в СИЗО?

Алексей Черноусов: Можно было посмеяться: в обвинении было написано, что я выполнил заказ по преступно заниженной цене. То есть тем, что я поставил цену ниже конкурентов, я не дал возможности конкурентам прийти с более высокой ценой.

Я читал, что все дело было о вашем содействии растрате с ущербом в 13 млн рублей. При этом вы поставляли услуги по преступно низкой цене.

Алексей Черноусов: Содействие заключалось в том, что я поставил низкую цену и не дал растратить в другую сторону, видимо. В общем, все содействие заключалось в том, что я низкую цену объявил.

История ваша выглядит просто абсолютно кафкианской. Фигурировала сумма в 13 млн рублей как растрата, а не как хищение, за что вы провели в СИЗО более года.

Алексей Черноусов: Меньше года, но тем не менее провел.

А под следствием вы находились всего сколько?

Алексей Черноусов: С начала 2020 года. Дело-то шло, по-моему, с 2016 года, а я с 2020-го был арестован. Четыре года.

Не будем пытаться понять внутренние причины, но давайте поймем системные. Как так юридически возможно? В конечном счете суд снял с вас все обвинения, спустя четыре года. Как такое может быть?

Алексей Черноусов: Ну, тут мне трудно сказать, какие у кого были заблуждения и почему. Тем не менее могу сказать, что заказчик, который считался потерпевшим, будучи максимально доволен той информационной системой, которая работала и работает в регионе, не поддерживал обвинение: это важный момент. Как так получилось? Ну вот вы сказали про ущерб на 13 млн рублей, я вспомнил про софистику. Маленький пример: у нас в государственном контракте одна из таких систем, которая ставилась в регионе, называлась «учет медицинских материалов». А на компьютере, поскольку это очень длинное название, вот эта иконка была подписана словом «склад». По этой причине эксперты установили, что ничего не сделано, потому что они заявили, что сущность предмета определяет не его содержимое, а его название. И если бы там было написано «пасьянс», то, несмотря на то, что это учет медикаментов, это в их понимании было бы пасьянсом. Соответственно, как назовешь, то оно и есть, независимо от сущности. Поэтому с такими софистическими выводами приходилось бороться.

Как это происходило, расскажите, все-таки год в СИЗО — это тоже интересный опыт, что запомнилось?

Алексей Черноусов: Очень интересный пример: столкнулся с людьми, кто занимался строительными подрядами. Не буду называть, кто, их, ясное дело, обвиняли в завышенной цене. И когда я одному из них сказал, что меня в заниженной цене обвиняют, он сперва не поверил. Я ему показал часть дела, где написано, что вот преступный план включал в себя сделать за минимальную сумму контракт. На что получил вопрос: а что, так тоже нельзя? Это было смешно. То есть понятно, когда осуждают за завышенную цену, но, когда за заниженную или просто низкую, она не была заниженная, это было 30 млн рублей. В принципе, учитывая опыт и квалифицированные кадры — это абсолютно реально можно было за эти деньги реализовать.

Вы упомянули некие экспертизы, которые, как правило, ложатся в основу этих обвинений. Как с ними бороться, с этими экспертизами? Тем более, как мы в свое время писали, есть небольшая группа экспертов, у сообщества в индустрии их имена вызывают дрожь. На портале BFM.ru, если поискать, вы найдете юридически корректные статьи на этот счет. Благодаря чему вы победили в суде?

Алексей Черноусов: В первую очередь нам удалось добиться назначения повторной экспертизы. В данном случае могу сказать спасибо суду, что они мне назначили повторную экспертизу, которая была проведена, длительный срок делалась под цифровую и видеофиксацию, все делалось качественно. Спасибо суду, что они ее назначили и она уже показала совсем другой результат. Поэтому в данном случае вот так. Эту экспертизу мы поддерживали, настаивал на ней заказчик. На повторной экспертизе суд услышал. Я говорю спасибо суду, что они услышали требования, приняли их и провели повторную экспертизу, что и помогло.

Вам в процессе всего этого разбирательства предлагали как-то частично признать вину, пойти на какую-то сделку со следствием, дать какие-то нужные следствию показания?

Алексей Черноусов: Нет.

Не предлагали. А так-то, вообще, вам три года светило.

Алексей Черноусов: Предварительно просили больше по этой статье.

Это в первой инстанции. Я напомню, что затем все эти обвинения были сняты вообще. Но тем не менее год в СИЗО и два года под домашним арестом. Что происходило с компанией в этот момент?

Алексей Черноусов: С компанией в этот момент происходил рост.

Тоже необычно, потому что принято считать, что, когда «закрывают» создателя, руководителя и технического и экономического лидера компании, она очень часто и очень быстро идет на дно. Кстати, в отношении компании не принималось каких-то мер?

Алексей Черноусов: Был арест счетов, следствие об этом знало, открыли другие счета и продолжали нормально функционировать и работать. Почему так произошло? Большое спасибо команде. У нас очень много сотрудников, которые больше 20 лет работают в компании, больше 15 лет, у нас нет текучки. И команда отлично знала, что делать. Кто-то занимался разработкой, кто-то поддержкой и внедрением, кто-то коммерческими вопросами продаж и так далее. У меня нет такой центричности в управлении, когда все идет через директора, каждый знал, что делать на своем рабочем месте, все продолжали работать, развивать, планировать. И ни один клиент от нас не ушел. К нам повысилось доверие благодаря этой ситуации. Я просто знаю поддержку клиентов, которые даже письма в СИЗО писали. И все увидели, что, если даже такая история не ломает компанию, при такой истории она продолжает активно развиваться, это был дополнительный показатель надежности компании. Но здесь это в первую очередь показатель надежности, мотивированности и преданности делу самой команды, за что, конечно, в очередной раз говорю всем спасибо.

Вся история закончилась в конце 2024 года победно для вас. Прошло совсем немного времени, сейчас вы говорите об этом с такой легкостью, как будто бы реально приговор на три года уже не был вам в одной из инстанций вынесен, как будто вы не провели уже год в «Матросской Тишине», как будто счета компании не арестовывались. А арест счетов компании зачастую — это способ отправить ее на свалку истории. Как компании удалось разблокировать счета?

Алексей Черноусов: Когда заблокировали счета, я еще месяца четыре просто был под следствием, ходил на допросы.

Вы еще были на свободе?

Алексей Черноусов: Да. Я открыл новые счета.

Проблем не возникло?

Алексей Черноусов: Они возникли, я уведомил следствие, они разрешили.

А деньги, которые на счетах зависли?

Алексей Черноусов: Ну, те зависли, но мы продолжаем продавать, мы продолжаем обслуживать системы, поступали новые. Мы же системная компания, у которой постоянно есть поток финансов.

Вы прошли через этот опыт и вышли из него победителем, ваша репутация теперь абсолютно чиста. Что бы вы сказали системе на этот счет? Может быть, что-то в ней надо изменить, что-то подправить, чтобы таких дел, как ваше, не возникало или чтобы они возникали редко, чтобы заканчивались быстрее. Потому что далеко не у всех из списка тех компаний, которые попали под уголовные дела, все закончилось так же, как у вас. Может быть, где-то и их вина есть. Мы тут не можем разобрать все, просто их много, и это заставляет задуматься.

Алексей Черноусов: Тут я не буду говорить о других делах, во-первых, потому, что я в них не погружен, не знаю, какие там нюансы, абсолютно некорректно было бы сейчас высказываться ни в положительную, ни в отрицательную сторону. В целом стоило бы не брать все под одну гребенку и, главное, улучшить качество экспертизы.

А суды всегда готовы пойти на альтернативную экспертизу, а не довериться только той, которую представила сторона обвинения?

Алексей Черноусов: Ну, я не являюсь специалистом в области судебной экспертизы, чтобы отвечать, но в данном случае суд пошел на это, что было справедливым решением. Главное, именно более качественная, более независимая экспертиза, качественно подходящая к вопросу и смотрящая на фактический результат, повышение качества экспертизы ложится в эту историю. Отдельно прорабатывалось в нашей стране, насколько я знаю, до этого пока не дошли, но эта идея витает в воздухе: создание отдельного суда, который рассматривает дела в области IT, интеллектуальных прав и так далее, потому что там очень много нюансов и историй. Там надо хорошо знать Гражданский кодекс. Например, было обвинение в том, что, поскольку мы производитель, то никто другой не может обслуживать систему, и таким образом мы нарушили конкуренцию, и в этом была в том числе претензия. Мы во второй инстанции очень внимательно рассмотрели статью 12.80 Гражданского кодекса, которая явным образом говорит, что обслуживать систему может любая другая компания, заказчик может привлекать без каких-либо выплат правообладателю другие компании к развитию той системы, которая у него есть. Таким образом, даже если бы я на бумаге сделал бы какое-либо ограничение на обслуживание системы другими участниками рынка, оно было бы ничтожно в силу закона. Но об этом зачастую забывают, в том числе и эксперты. И поэтому любое обвинение компании-производителя в том, что другой не может систему обслуживать, противоречит статье 12.80 Гражданского кодекса. Такого ограничения нет и не может быть. Регулярно и в нашей ситуации, и даже сейчас в текущей практике ряд наших разработок обслуживают выигравшие конкурс другие компании.

Некоторые выводы по вашей истории, возьму на себя небольшую смелость. Мы все знаем, что по статье о мошенничестве руководителей предприятий решили не заключать под стражу. Но появляются совершенно другие статьи: «растрата», «отмывание растраченного». Подразумевается любое использование этих денег еще до того, как решили, что они в действительности растрачены были, и людей «закрывают». Это все истории, может быть, двух-трехлетней давности, их было много. Честно сказать, сейчас в информационном поле я их вижу гораздо меньше. Но тем не менее какие-то выводы о том, как работает система, сделать можно: когда правоохранителям запрещают что-то одно, появляются какие-то другие варианты. Оставим это. В числе приговоров, которые вам выносились до окончательного оправдания, был запрет в течение трех лет на то, чтобы работать по государственным контрактам. Он остался в силе?

Алексей Черноусов: После второго он уже в силе не остался, этот запрет ушел. Ну, в любом случае, если бы он остался, я бы просто ушел бы с поста генерального директора, у меня есть команда тех, кто мог бы возглавить компанию.

Хорошо. А в принципе у вас это не отбило желание работать с госзаказчиками?

Алексей Черноусов: Как ни странно, нет. Тем более мы успешно работаем с заказчиками. Понятно, что может выйти на конкурс любой, но не выйти самому на конкурс, не предложить свои услуги — это минус в сторону репутации, поэтому продолжаем, работаем, мы же работаем всегда качественно, на совесть.

О чем вы думаете в плане развития продукта и применения разных новых цифровых систем в медицине? Совсем коротко расскажите, что нас ждет дальше и что конкретно делаете вы теперь.

Алексей Черноусов: Если говорить вообще о тренде развития, то сейчас можно сказать о создании уже цифровых экосистем здравоохранения. Это не всегда обработка рентген-изображений, то, с чего все начиналось. Это и анализ медицинских карт, анализ предложений врачу по рекомендациям и так далее. И с этим определенные вендоры работают. Они работают на весь рынок, и мы с ними интегрируемся. Многие занимаются обработкой голосовой информации для того, чтобы вносить в медицинскую карту, есть различные голосовые роботы.

Врач вместо того, чтобы писать, поворачивается к компьютеру и говорит, рассказывает?

Алексей Черноусов: Он может говорить, да. Многие моменты связаны с пациентскими сервисами с точки зрения систем лояльности, привлечения пациентов, здесь Сбербанк практически один из лидеров в части лидогенерации при вовлечении пациентов в медицинские учреждения. Развивается множество сервисов, у нас сейчас больше сотни различных сервисов интегрировано с системой. Мы не идем сами в их создание, потому что эти сервисы только тогда рентабельны, когда продаются на весь рынок. А чтобы они хорошо продавались на весь рынок, эти сервисы должны быть равно удалены от всех производителей медицинских информационных систем. Иначе ты сможешь поставить только своим клиентам, несмотря на то что у нас очень большой рынок. Тем не менее этого недостаточно, поэтому мы работаем в части интеграции со всеми сервисными системами в здравоохранении. Вначале именно коммерческие медицинские учреждения были лидерами цифровизации. Но в какой-то момент они, думая, что все у них хорошо, всегда лучше, чем в государственных клиниках, отвлеклись от этого момента. Государство сделало очень большие инвестиции, которые по факту принесли результат.

Несмотря на уголовные дела?

Алексей Черноусов: Несмотря на них. Тем не менее в любое государственное медицинское учреждение можно записаться через интернет, но не во всякое коммерческое учреждение. Плюс цифровизованные рабочие места врачей максимально, работа с медицинскими данными, большие объемы хранения данных по рентгенологии, работа с Big Data. Коммерческим учреждениям по большому счету сейчас уже надо догонять государственные, они перестали быть лидерами в части цифровизации. Я должен сказать, что за эти годы, с 2013-го по настоящий момент, Минздрав России очень много сделал, и это действительно работает, и Единая государственная информационная система действительно работает, собирается информация медицинская, она позволила перейти к электронному документообороту.

А шлюз между частной медициной и государственной, цифровой шлюз, по-прежнему существует? Мне почему-то кажется, что это одна из главных задач сейчас — убрать этот шлюз.

Алексей Черноусов: Нет, он есть. Мы этим занимаемся, мы сами уполномоченная компания по подключению частных медицинских учреждений к Единой государственной информационной системе здравоохранения. Она сейчас обязательна не только для госмедучреждений, но и для частных. Вся эта информация уже туда сдается, передается, подключили все здравоохранение к Единой государственной информационной системе. И это реально очень большой плюс. И то, что я начал говорить, если, допустим, частное учреждение хочет перестать печатать бумажки с медицинскими данными, достаточно передавать свои медицинские документы в Единую государственную информационную систему здравоохранения, после этого можно подписывать цифровой подписью, и бумажки можно не хранить. То есть сейчас Минздрав сделал сервис для частных в том числе медучреждений, благодаря которому они могут не хранить тонны бумажных архивов. Вот, пожалуйста, плюс, что сделало государство в том числе для частного здравоохранения. И я должен сказать, что большое спасибо Павлу Сергеевичу Пугачеву, кто был замминистра долгое время и реализовывал ЕГИСЗ, потому что она действительно работает.

Ну что ж, мы вам пожелаем очень большого будущего, и спасибо вам за вашу большую историю. Алексей Черноусов, создатель, генеральный директор компании «Смарт Дельта Системс», победитель в суде.