Можно ли выжить после «Новичка»? Рассказывает один из разработчиков

Владимир Углев: Я не работаю в системе с 1990 года. За это время и медицина, и техника восстановления организма от различных отравлений, в том числе и токсичными отравляющими веществами, в общем плане ушла далеко вперед. А потом, смотря ведь как происходило их заражение. Скорее всего, был какой-то предмет, который берут руками, например, дверная ручка была вымазана этим веществом, и поступление отравляющего вещества было порционное, дозами, то есть достаточно длительное по времени. Кроме того, нельзя же сказать, какую дозу они взяли. Если заочно что-то говорить, скорее всего, доза была либо недостаточная, либо английские медики могли уже иметь какие-то вещества, которые противодействуют. Когда я работал, никаких реактиваторов или антидотов не было известно. Медики говорили руководителям работ, ни в коем случае не применять, а пораженного сразу отправлять в медсанчасть: там его подключают к аппарату искусственного дыхания, меняют ему кровь, то есть поддерживают его жизнь таким путем.

Англичане могли чисто в теории разработать какие-то методы лечения отравления веществами этого класса?

Владимир Углев: Англичане имеют это вещество у себя в лаборатории. В 1993 году об этом было ясно сказано, что надо быть дураком, чтобы не проверить.

Что вы можете рассказать об объекте в Шиханах? Британские СМИ называют его теперь одним из мест производств «Новичка».

Владимир Углев: Сейчас там ничего не производят. Там сейчас сжигают химические отходы, поэтому мы с женой оттуда уехали.

А сам объект законсервирован или нет?

Владимир Углев: Я этого не знаю, потому что я на нем последний раз был в 1993 году. В 1991 году подписали конвенцию (о запрещении химоружия — Business FM). Объект как таковой работал по поиску новых веществ в лучшем случае до 1985-1986 года. Потом уже пошла тенденция к тому, что химическое оружие стране, обладающей ядерным оружием, не нужно.

После того как в Шиханах прекратились работы, какие-то запасы с прежних лет могли храниться?

Владимир Углев: Этого я не знаю. Вполне возможно, потому что я все свои наработки сдал коллегам по работе. То, что не нужно, уничтожил, а то, что составляло какой-то интерес, передал на хранение коллегам.

Как в начале 90-х обстояли дела с контролем?

Владимир Углев: Я к этому делу вообще никакого отношения не имел никогда, поэтому не знаю.

«Я не видел отчета медиков о методе лечения Скрипалей и об использованных ими препаратах, в том числе так часто упоминаемого атропина. В наше время атропин вводить при поражении веществами типа «Новичок» было категорически запрещено. Антидотов сплошного действия нет и, скорее всего, не может быть в природе, но чем черт не шутит. Противоядия от укуса ядовитых змей практически сугубо индивидуальны, аналогично и при поражении ОВ, даже одного типа.

Я полагаю, что британским химикам из Портон-Даун были известны эти вещества, а потому и были разработаны методы лечения. Этому типу веществ возраст уже почти полвека, три перспективные были получены в 1972-1976 годах, четвертый — к началу 1980-х годов. Вопрос к специалистам по засекречиванию: сколько лет секрет может оставаться секретом, даже если не было утечки информации? Тем более что 25 лет назад и Мирзаянов, и я предупреждали, что в СССР изобретен и испытан для боевого использования новый тип веществ нервнопаралитического действия, еще тогда мы предупреждали, что они могут быть использованы как средства индивидуального и коллективного террора».