Над Стамбулом до 15 мая густой туман неопределенности. Комментарий Георгия Бовта

Переговоры на высшем уровне в Турции могут не состояться — пока свое участие подтвердил только Владимир Зеленский. СМИ сообщают, что Дональд Трамп готов прилететь в Стамбул при условии приезда Владимира Путина. Политолог рассуждает, стоит ли от грядущей встречи — на каком бы уровне она ни состоялась — ожидать чего-то сенсационного

Российская сторона продолжает подготовку к переговорам в Стамбуле 15 мая, иных комментариев по этому поводу пока не будет, заявил накануне пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. В свою очередь, замглавы МИД РФ Сергей Рябков рассказал, что темы на переговорах в Стамбуле будут охватывать вопросы устойчивого урегулирования и реалии на земле, включая вопрос территорий. В американских СМИ появилась информация со ссылкой на источники в Белом доме, что приезд Дональда Трампа в Стамбул на переговоры Украины и РФ зависит только от участия в них Владимира Путина. Что можно из всего этого понять?

Над переговорами 15 мая завис густой туман неопределенности. Попытка провести их будет, однако каждая сторона понимает формат и содержание по-своему. Ни Москва, ни Киев не объявили пока даже состав делегаций. Разве что Владимир Зеленский на словах буквально рвется в Стамбул, чтобы встретиться там с Владимиром Путиным, ни с кем другим он разговаривать не будет.

Сначала у него намечена встреча в Анкаре с президентом Турции Эрдоганом. По словам Зеленского, действие его сентябрьского 2022 года указа о запрете переговоров с Россией на него самого не распространяется. Хотя из текста это буквально не следует, и упорное нежелание Киева отменить данный указ никак не объясняется.

Зеленский действительно может прилететь в Стамбул, но прежде всего для того, чтобы начать обвинять Москву в том, что, дескать, российский президент не явился, значит, не хочет договариваться, а посему на Россию надо обрушить еще более жесткие санкции.

Хотя общепринятой практикой считается сначала провести предметные переговоры на достаточно представительном уровне, чтобы затем уже представить на подпись первым лицам документ, в котором все важные детали уже согласованы. Первые лица обычно не ведут предварительных переговоров, разве что в случаях, когда все настолько сложно или зашло в тупик, что нужен политический прорыв. Однако и в этом случае важна принципиальная готовность обеих сторон на такой прорыв, допуская, что он может подразумевать обоюдные уступки, согласовать которые на экспертном уровне невозможно. Пока нет впечатления, что Москва и Киев к этому готовы, их публичные позиции выглядят как принципиально несовместимые.

Однако украинский лидер, опираясь на поддержку Европы, ставит прежде всего не на поиск компромисса, а на то, чтобы выставить Москву недоговороспособной, рассорить Путина с Трампом и навлечь на Россию новые карающие санкции.

Со своей стороны Москва настаивает на признании «реалий на земле», то есть вхождение новых территорий в состав России. Судя по всему, именно территориальный вопрос и вышел на первый план. Все остальное трудно верифицируется, подлежит в дальнейшем субъективному толкованию и легко обходится.

Между тем Вашингтон на фоне неопределенности с визитом самого Трампа, демонстрируя решимость намерений добиться результата, повысил уровень своего представительства в Стамбуле. Помимо спецпосланников Уиткоффа и Келлога, приедет госсекретарь Марко Рубио. По идее, это потребует и от Москвы повысить свой уровень представительства — как минимум до Сергея Лаврова.

Вашингтон также устами спецпосланника Кита Келлога вполне обозначил свою позицию, которая не может нравиться Москве в таком виде. С одной стороны, Келлог говорит, что прямые переговоры России и Украины могут стать «замечательной встречей», что США надеются, что Путин приедет, а тогда приедет и Трамп. С другой — он вновь заявил, что США хотят сначала добиться всеобъемлющего прекращения огня на Украине, а уже после переходить к территориальным вопросам. Келлог также вновь поднял вопрос о возможном размещении сил Великобритании, Франции, Германии и Польши к западу от Днепра, хотя Москва категорически против. Он же фактически подтвердил, что США хотят получить контроль над Запорожской АЭС. Ранее другой спецпредставитель Белого дома — Уиткофф — говорил то же самое. Также Келлог, отвечающий в команде Трампа за контакты с Киевом, не мог обойтись без новых угроз, напомнив о возможности «наиболее жестких» санкций США против России при отсутствии прогресса в переговорах. Конкретно он упомянул законопроект сенатора Линдси Грэма (признан террористом и экстремистом в РФ), который подписали более 70 сенаторов и где речь идет о новых жестких мерах как против банковской системы России, так и против так называемого теневого танкерного флота.

Синхронно о европейских санкциях напомнил и германский канцлер Фридрих Мерц. Дедлайн их введения вновь перенесен и увязан теперь с неким прогрессом на переговорах уже до конца недели. В ЕС и Вашингтоне под прогрессом понимают как минимум прекращение огня. И уже с самого начала переговоров.

Наиболее откровенно позицию руководства ЕС и ряда ведущих стран блока выразил еврокомиссар по обороне Андрюс Кубилюс, заявивший, что перемирие на Украине якобы приближает угрозу нападения России уже на ЕС, а посему окончание конфликта Европе невыгодно, — пока он продолжается, дескать, у России не будет сил нападать на ЕС, а у Европы появляется время, чтобы подготовиться к будущей войне.

На раздающиеся с Запада угрозы Путин ответил, выступая перед организацией «Деловая Россия»: «Пугаться новых санкций нельзя, но надо быть готовыми ко всему». Также он заявил, что Киев в рамках принудительной мобилизации «вылавливает людей на улице, как собак, а в России идут служить добровольно»: «Там 30 тысяч они сейчас вылавливают. А у нас по 50-60 тысяч в месяц сами приходят ребята». В принципе, эти озвученные цифры тоже можно считать частью переговорной позиции Москвы.

Одно непонятно: как из всей этой густой политической каши можно сварить нечто хотя бы отдаленное напоминающее мир? Хотя если в ходе кулуарных переговоров Москве и Вашингтону все же удалось продвинуться существенно дальше, чем можно судить по публичной риторике, то некоторых сенсаций до конца исключать нельзя. Но рассчитывать на них не стоит.