Кремль назвал будущие переговоры в Эр-Рияде непростыми

— От переговоров завтра многого ждать не стоит, и, собственно, перед делегацией России во главе с Григорием Карасиным и Сергеем Беседой стоит довольно узкая задача — проговорить по возможности о прекращении огня на Черном море, и задача-максимум возможно, на текущем этапе — это подготовить соглашение о прекращении огня по объектам энергетики. Но дело в том, что если первый вопрос как-то выглядит более реализуемым, более реалистичным, то второй не выглядит пока в высокой степени готовности, поскольку понимание того, по каким объектам надо прекращать удары, в Москве и Киеве принципиально разные. Москва это понимает узко, как именно объекты энергетики, а Украина хотела бы прекратить полностью все удары с воздуха по объектам инфраструктуры в глубине своей территории, на что, мне кажется, Россия сейчас не пойдет. Поскольку у нее заведомое преимущество в этой сфере, ну и, кроме того, она считает и говорит о том, что это не какие-то там гражданские объекты, а объекты, которые используются в том числе для ведения военных действий. Поэтому по второму пункту вряд ли договорятся, но скажут, что будут продолжать договариваться. Дело в том, что еще и завтра, 24 марта, Зеленский собирается представить США свой список объектов инфраструктуры, и не только энергетических, а вообще всех, по которым русские не должны наносить удары. Поскольку такого списка еще нет, то Москва с ним даже еще не успела ознакомиться, о чем же говорить. Так что завтра по этому пункту договоренностей не будет, конечно.

— Некоторые наблюдатели говорят, что слова Уиткоффа о том, что у России нет планов захватывать новые территории, воевать с Европой и вообще она хотела вернуть себе только территории ДНР, ЛНР, Запорожья и Херсона, и там люди провели референдум — что это все уступки Кремлю.​ Как вы считаете, так ли это?

— Смотря как смотреть, это можно считать и уступками Кремлю, поскольку впервые представитель американской администрации, хотя, конечно, Уиткофф такой не вполне полноценный член администрации, и тем не менее он говорит о референдумах и о том, что там русскоязычные живут. Как аргумент для присоединения этих территорий — это впервые происходит без всяких оговорок, что какие-то неправильные референдумы, нелегитимные, и вообще нельзя их было проводить. Это такой диалог не в духе современных таких неоглобалистских международных отношений, а диалог в духе скорее реал-политик, когда вполне нормально было обсуждать такие аргументы в качестве того, что, дескать, а чего они там делают в составе другого государства — это же наши люди. Поэтому в данном случае да, уступка может быть вполне такая, по крайней мере, риторическая. Правда, он там говорит о том, что не вопрос, что эти территории будут признаны другими государствами. Действительно, пока трудно это представить, не говоря о том, что и Украина не собирается признавать эти территории юридически принадлежащими России. Но тем не менее подвижки в риторике американской администрации, по крайней мере в лице одного из ее представителей, очевидные.

— Считать, вычислять, кто первый, кто раньше с кем встретился, на мой взгляд, не имеет просто никакого смысла. Сигнал изначальный был очень понятный, первым собеседником Трампа на эту тему был Путин, и с этого все началось. Дальше, я думаю, нет принципиальной разницы, в каком порядке, с кем американцы встречаются. Во-вторых, то, что они встречаются с Украиной, — это совершенно естественно и неизбежно, потому что как бы ни договаривались русские с американцами, но договариваются они прежде всего по вопросу Украины, и воплощение этой договоренности в жизнь требует согласия и участия Украины. Российская сторона подчеркивает, что это технические переговоры, не политические. Политические переговоры Трампа и Путина по телефону были на прошлой неделе, сейчас обсуждаются какие-то конкретные вопросы, для чего и делегируются вполне конкретные люди с некими полномочиями, которых мы не знаем, но которые очевидно есть. Безопасность судоходства в Черном море так или иначе обеспечивается, то есть мы же не видим уже очень давно никаких инцидентов, связанных с украинскими ли судами или с иными судами. Поэтому я думаю, что здесь речь может идти о фактическом узаконивании или легитимации, что ли, той ситуации, которая так сложилась. Но, конечно, это позитивно, если это будет объявлено каким-то результатом.

— Bloomberg пишет, что Белый дом очень хочет договориться о прекращении огня к Пасхе 20 апреля, источники агентства опасаются, что США для этого могут пойти на большие уступки Москве, например о прекращении поставок оружия Киеву. Как вы думаете, реальны ли такие сроки и условия?

— Насчет прекращения поставок оружия Киеву, мне кажется, связано это не столько со сроками, сколько вообще с реакцией Киева на те действия и движения, которые предпринимают США. Трамп уже четко обозначил, приостановив поставки вооружений на короткий период, он, в общем, продемонстрировал, что этот инструмент он готов задействовать. Он, видимо, будет ждать реакцию Украины, Киева на те договоренности или параметры, которые будут согласовываться с Россией, и, если Киев будет отказываться или саботировать это, тогда он может использовать снова вот этот инструмент. Что касается даты, да, похоже, что с американской стороны очень хотят сделать это эффектно и приурочить к Пасхе, которая в этом году совпадает у западных и восточных христиан. Мы в нашей истории знаем, что не всегда это правильный подход. Думаю, что российская сторона, конечно, будет учитывать это американское желание, но сможет ли это стать определенным приоритетом, надеюсь, что нет, потому что в противном случае уступки могут потребоваться от разных сторон. Когда такой жесткий дедлайн, связанный исключительно с соображениями публичного эффекта, это может свести к договоренностям, которые потом просто не будут соблюдаться.