Испытатель протезов Емец: люди ошибочно думают, что бионический протез можно получить только в Москве и задорого

Пилот-испытатель бионических протезов Максим Емец сейчас расскажет свою историю лучше и подробнее, чем я. Потерял два пальца на одной руке и повредил еще один на другой.

Максим Емец: На левой руке потерял три пальца, на правой — два.

Сейчас он играл на гитаре, используя бионический протез. Я заранее скажу, что Максим научился играть и без этого, но сейчас он это делает с бионическим протезом. Тема эта понятна, актуальна во всем мире, потому что дает возможность людям, которые попали в сложные ситуации и лишились рук, ног, повредили их, восстановить их почти полную, а может быть, вообще полную жизнеспособность. В России есть компания «Моторика», о которой мы уже рассказывали дважды на протяжении истории «Бизнес FM», потому что это одна из передовых компаний в мире по разработке бионических протезов. И вот именно с этим протезом у нас в гостях Максим Емец. Как вы себя называете — киборгом или как?

Максим Емец: Мы раньше называли себя киборгами, потом подумали, что все-таки киборг так или иначе остается человеком, поэтому называем киберчеловек. Вы говорили про «Моторику», да, мы начинали именно с протезирования, но в целом сейчас линейка продуктов расширяется, уже появились протезы ног, совершенствуем коляски. В целом, если говорить про человечество, мы неизбежно стареем, и, соответственно, накапливаются заболевания, которые необходимо компенсировать, купировать с помощью нейростимуляторов. Опять же протезирование, что-то случается, внешние экзоскелеты, устройства, поэтому я считаю, что все мы так или иначе идем к тому, что станем киборгами. Банальный пример, который, наверное, уже всем надоел: телефоны, расширяющие нашу память, фотокамера.

Все-таки это другое.

Максим Емец: Я бы не сказал. По факту, если смотреть именно на то, как это дополняет и расширяет функционал человека, — да, это не устройство, которое вживляется в тело, но и протез надевается снаружи. По сути, тоже устройство, которое нам помогает как-то решить те задачи, с которыми наш организм в данный момент не справляется.

Вам виднее, поэтому я хочу начать с вашей истории. Расскажите вкратце, как с вами все произошло и как вы со временем надели протез.

Максим Емец: Это история обычной подростковой глупости. Учился на учителя химии, как многие ребята, увлекался разной пиротехникой. У меня в руках взорвалась фарфоровая ступка около дома, так и лишился пальцев. Причем на тот момент я уже умел играть на гитаре, играл неплохо плюс-минус, уже начинал импровизировать, естественно, очень сильно не хотелось этого лишаться. Довольно быстро я восстановил навыки — одно дело, когда ты играешь три песни у костра, это дает тебе мало мотивации, а когда есть более интересный уровень, тогда хочется чего-то большего, лишаться этого тяжело. Я никогда не заставлял себя играть, я думаю, если бы как-то принуждал себя к занятиям музыкой, скорее всего, довольно быстро потерял бы мотивацию. А здесь я мог по полгода гитару в руки не брать, играл, когда хотелось. И так постепенно все получилось. На гитаре играю уже лет 25, думаю, если бы я этим систематически занимался, был бы богом гитары, но учитывая, что я никогда не занимаюсь систематически, получается играю, как играю.

Как вы узнали о том, что можете надеть такой протез? Расскажите об этом опыте.

Максим Емец: Много лет не задумывался о протезировании, потому что не знал, что бывают какие-то протезы, кроме косметических. Для меня косметический протез — это некая контрреабилитация, как будто бы ты прячешься от мира и как будто бы ты сам себе доказываешь, объясняешь, что ты какой-то не такой, если ты прячешь свою травму. Я свою травму никогда не прятал, может быть только первый год в рукав руку засовывал. Потом заметил, что люди еще больше обращают внимания, если я прячу руку, людям хочется посмотреть, что же я прячу. Соответственно, лет десять у меня даже мысли не было о том, чтобы получить протез. И однажды ко мне в магазине подошел человек и дал мне визитку «Моторики». Я залез на сайт, посмотрел, как это выглядит, я увидел, что протезы бывают, во-первых, красивые, во-вторых, функциональные, и что это даже не то что возможность вернуть какой-то хват руки, но и некие средства самовыражения. И тогда я написал ребятам, предложил им сделать несложный прототип, может протез отдельного пальца, и я с ним поиграю на гитаре, сделаю видео для соцсетей. В итоге меня вызвали, пришел, пообщались, сделали мне этот прототип, сняли видео. Через год я понял, что хочу работать с этими классными ребятами, потому что команда молодая, очень активная, и я понимал, что это такая среда, в которой я могу развиваться, — рядом с теми людьми, которые круче тебя, ты развиваешься, естественно. Я устроился работать в компанию, и протез я получил, наверное, только через шесть лет после того, как я поработал в компании.

То есть вы пришли работать в «Моторику» просто потому, что вам стало интересно, но не пользовались тем, с помощью чего сейчас играли?

Максим Емец: Долгое время, пока не стал очень активно общаться с нашими пользователями, я думал, что протез — это только возвращение бытовых функций. А в быту я отлично справляюсь, я люблю рукодельничать, вырезать из дерева что-нибудь, вполне неплохо у меня получается. А потом я устроился, перевелся из одного отдела в другой, помогал с обслуживанием протезов, с настройками, с обучением, и у меня возникла мысль: а почему я людям-то помогаю, а сам [не использую]? Я понял, что мне для моей работы будет более полезным, если я буду разговаривать на одном языке с нашими пользователями. И я получил протез и понял, что это не только возвращение бытовой функции, а влияние на здоровье. Например, когда стал заниматься в тренажерном зале в 35 лет, увидел, что у меня при выполнении некоторых упражнений плечо задирается из-за разной активности рук, что приводит к перекосу осанки. Использование протеза помогло мне немного выпрямиться, тем более я носил пакеты из магазина на согнутой руке, в одной руке телефон, в другой поджатое плечо, согнутая рука. Теперь я ношу в протезе пакеты из магазина, масса балансируется, плечо ровное, все хорошо, в этом плане стало исправляться. Раньше я столько лет играл без протеза своими пальцами, и я даже не замечал этого, пока я не стал носить протез: несмотря на то, что я позитивный, адаптированный, люди все равно меня хотят пожалеть. Люди — эмпатичные существа, они пропускают через себя. Они видят человека с травмой и думают о том, как бы я с такой травмой был. Так или иначе это неизбежно, у меня то же самое происходит, я сейчас со многими нашими пользователями общаюсь, и когда я вижу человека, особенно с приобретенной травмой, шрамами, я чувствую боль так или иначе.

А вам не хочется жалости.

Максим Емец: Не то чтобы не хочется, я раньше даже не замечал. Конечно, ярких проявлений не было, потому что все видят, что я позитивный, все хорошо, но налет какой-то есть. Когда впервые вышел на сцену с протезом, это был реальный шок, люди вообще по-другому меня воспринимали, им была интересна технология, и это было внимание со знаком плюс. То есть никто меня не жалел, никто не спрашивал про травму, даже не обращал внимание на это дело, всем было важно, что кибергитарист играет на гитаре с бионической рукой — вот это было центром притяжения внимания, и это очень сильно повлияло на уверенность в себе.

Вам хочется, чтобы людям нравилось, как вы играете на гитаре, без всяких скидок?

Максим Емец: Конечно, да. Мне всегда это было важно — и до протеза, то есть я участвовал в фестивалях, гитарных конкурсах, даже никто не говорил, что у меня проблемы с пальцами, чтобы быть наравне со всеми, это было важно для меня.

«Моторика» не единственная компания в мире, которая делает протезы такого уровня, но таких компаний уж точно на пальцах двух рук, а может, на пальцах одной руки можно посчитать. Расскажите, как это работает. Большинство людей по-прежнему этого не знает.

Максим Емец: Да, проблема того, что люди этого не знают, несмотря на то, что мы стараемся распространять информацию, это проблема. Многие думают, что это можно получить только в Москве, что это дорого. На самом деле это можно получить по всей России, мы обучали протезистов на протезных предприятиях всех регионов, они умеют устанавливать наши протезы.

Чем отличается этот протез? Это устройство, которое снабжено микромоторчиком, вживляются электроды в две точки, и устройство начинает понимать импульсы, которые посылает человек, не имея руки или пальцев. Человек создает импульсы в других частях своего тела, и они считываются, обрабатываются, и протез делает то, что человек хотел сделать, хотя достигается это не сразу, нужно взаимное привыкание, чтобы протез делал именно то, что человек подумал. Когда у вас появился этот протез, что он научился делать и как? И какие с этим сложности?

Максим Емец: Я немного поправлю, потому что все-таки у нас не вживляются никуда датчики, электроды — они накладываются сверху, они считывают импульсы с поверхности кожи. Технология похожа, на то, как снимают кардиограмму.

Но это еще лучше, не надо внутрь, оно просто присоединено. Но оно считывает те фантомные движения: если ты хочешь сжать руку, то в предплечье что-то работает, датчик считывает и начинает управлять протезом.

Максим Емец: Да, действительно. Например, в моем протезе два датчика, один около мизинца, другой с обратной стороны предплечья. На открытие получается у меня движение, я как будто бы открываю кулак — у меня нет кулака, но мышцы, управляющие им, у меня все равно сохранились, они находятся в предплечье у нас, не в кисти. Мышца напрягается, он закрывается. Чтобы закрыть, я напрягаю мизинец, который у меня сохранился, и датчик считывает импульс, протез закрывается. Можно настроить разные жесты, в приложении можно настроить до 14 разных жестов и использовать для разных ситуаций.

То есть для того, чтобы это работало, помимо датчиков и чипа, которые существуют в самом протезе, нужно еще приложение в телефоне, которое помогает его настроить?

Максим Емец: Да, для настройки действительно нужно приложение, потому что это наглядно — ты видишь графики, как приходит твой импульс, он пересекает порог срабатывания, и протез открывается. Это еще помогает в том числе и натренироваться в пользовании протезом.

Расскажите, как тренировались, сколько времени заняло уже так, без науки и технологии, просто на практике, на ощущениях.

Максим Емец: Именно управлять протезом я научился практически сразу, то есть протез настраивают сразу под мышцы, объясняют, как настраивается, если, допустим, понадобится что-то подкорректировать, и контролируешь его фактически сразу же, нет сложностей.

То есть надел, вспомнил, как это делал, и кулак сжался.

Максим Емец: Практически да, кулак сжался, все хорошо. Другое дело, что была сложность именно в том, чтобы адаптироваться в быту, потому что опять же — у меня два своих пальца есть и я все привык делать ими. И когда включаешь голову, то срабатывают еще старые рефлексы — то есть вместо того, чтобы хватать что-то протезом, я хватал именно двумя пальцами. И специально, чтобы изменить этот паттерн поведения, я приходил с работы, и две недели я себе готовил ужин с протезом. Первые несколько дней это бесило, потому что, как только отключаешь голову, сразу же срабатывают старые рефлексы. Теперь все происходит так, что, когда протез на руке, у меня срабатывают одни рефлексы, когда протеза на руке нет — срабатывают другие. Соответственно, я теперь универсален. Люди отказываются от протезирования, потому что считают, что им не нужно. Бывает такое, что человек, наоборот, получает протез и пользуется только им. Я считаю, что самый продуктивный способ для реабилитации человека — это понимать, где протез полезен, а где удобнее своей рукой, тем более за 20 лет можно много чему научиться, даже если полностью без руки. Соответственно, когда есть возможность выбирать между наличием протеза и действиями без него, то это гораздо более продуктивно, и как раз поэтому я многим советую: если человек думает, что ему это не нужно в каком-то бытовом плане, пусть попробует. Потому что это все получается бесплатно, государство оплачивает, здесь нет сложностей.

Сколько времени занимает изготовление этого протеза? Каждый индивидуален — у кого-то так, у кого-то иначе, у кого-то такая травма, у кого-то сякая — здесь нет поточной линии, это под каждого человека делается отдельно. И сколько времени?

Максим Емец: Около трех недель — месяца, в зависимости от сложности протеза. Когда у человека в порядке все документы и есть основания получить протез бесплатно, снимаются мерки, слепок с руки человека, по нему делается специальная культеприемная гильза, которая полностью повторяет контуры руки, и уже по ней делают 3D-скан и внешний корпус. Там еще на сборку и все остальное уходит три-четыре недели. Бывает другой тип протеза, тягловый протез, который без электроники, без ничего, он попроще, и на него уходит две-три недели, он быстрее изготавливается.

Значит, когда мы ранее беседовали с Андреем Давидюком про экономику «Моторики», тогда он называл стоимость бионического протеза 600-800 тысяч рублей, но самые сложные, самые дорогие достигают стоимости нескольких миллионов. Но государство всем, кто нуждается в протезе, в том числе в бионическом, все это делает бесплатно. Это сложно сделать?

Максим Емец: Задача такая: нужно прийти в поликлинику, взять направление, пройти трех-четырех врачей, сдать анализы, потом оформляются бумаги и направляются уже на медико-социальную экспертизу, которая разрабатывает программу реабилитации, в которой вписаны протезы, которые необходимы человеку. Если противопоказаний нет, то вписываются очень легко, сложностей не возникает. Если говорить именно про препятствия в получении, бывают ситуации, например, когда семья с ребенком, который родился без руки, бывает такое, аплазия, и он лежит в Москве, а прописан во Владивостоке. Деньги выделяются из регионального бюджета, и людям, может, неудобно ездить оформлять все это. В случае протезирования детей есть возможность подключить благотворительные фонды. А так в целом моя первая функция в «Моторике» была — помощь с прохождением комиссий. В целом это не такая сложная ситуация, она в стране очень хорошо налажена, но, когда ты это делаешь в первый раз, обычно сложно разобраться просто.

А кроме изделий от «Моторики», что еще можно? Пришел пациент, ему назначили, что ему должен быть протез, и дальше проводится конкурс. А в конкурсе кто обычно участвует?

Максим Емец: В конкурсе могут принимать участие все компании, чьи изделия сертифицированы. У человека есть возможность выбирать любую компанию, и на самом деле не конкурс — даже более удобный вариант. Сейчас есть такая форма, как электронный сертификат, то есть на специальный счет падают деньги, которые человек может потратить только на протезирование, и он может выбрать любую компанию.

Импортные западные изделия доступны или нет?

Максим Емец: Сложно сказать, они есть на рынке, но дороже раза в три-четыре, это во-первых.

А государство будет их оплачивать или государство будет оплачивать равноценные, но те, которые дешевле, плюс отечественные?

Максим Емец: Технически да, можно добиться, по функционалу плюс-минус примерно то же самое, если говорить именно про сложность получения. Наверное, их посложнее будет получить, сумма больше. Если, допустим, мы говорим про обслуживание протеза, тоже бывают сложности с запчастями, у человека что-то сломалось, надо ждать, пока запчасти приедут. А еще могут быть сложности с импортом, с ввозом изделий, поэтому я бы предпочел нашего производителя, потому что так или иначе — даже не так страшно, если вдруг сломаешь протез.

Как часто они ломаются?

Максим Емец: Это очень индивидуально. Никогда не убережешь ребенка, чтобы он не полез на дерево с протезом, все, что угодно сделал — в любом случае поломки существуют, как у любой техники. Важно то, как компания с ними работает, то есть у нас есть четкое направление, что у человека должно пройти минимум времени, когда он будет без протеза. Это, я считаю, самое главное. Как человек, который пять лет проработал в отделе клиентского сервиса, я знаю, что у нас это отлично налажено.

Расходы, связанные с обслуживанием протеза, поддержанием, ремонтом, замена — кстати, а на какой срок он ставится, когда его надо поменять?

Максим Емец: Дети могут менять протез каждый год.

Андрей тогда рассказывал, что детям не рекомендуется бионический протез, потому что им надо вырасти сначала.

Максим Емец: Да, для маленькой руки сложно делать крохотный бионический протез, будет очень хрупкий, очень дорогой, вообще не оправдано. Тем более что здесь нужно мышцу немного натренировать, и для этого как раз помогает механический протез. А если мы говорим про срок, на который выдается протез, детям выдается на год, через год наступает право повторного получения протеза. А для взрослых протезы кисти через два года меняются, протезы плеча и предплечья — через три года. На все это время у человека есть гарантия, которую мы обеспечиваем, то есть полностью ремонтируем, если что-то происходит.

Даже если он сам сломал? Мы иногда даже руку ломаем, не то что протез.

Максим Емец: У детей может рука перерасти протез, мы тем не менее делаем коррекцию внутренней гильзы, если необходимо, если совсем уж вырос, то и протез можем перепечатать — это все делается, обеспечивается, чтобы у человека был доступ к протезу как можно больший период. А если говорить про поломки, чаще всего это падение, потому что от этого никто не застрахован, куда деваться.

Руководитель «Моторики» два года назад говорила, что компания выходила на три тысячи изделий год, сейчас, по статистике, создано всего восемь тысяч изделий.

Максим Емец: Уже больше на самом деле, это старые цифры, они обновляется очень-очень быстро.

Рост на 100% в год сейчас. Я уверен, что сейчас спрос превышает предложение. Есть ли очередь?

Максим Емец: Нет такого, что прямо очередь, сроки изготовления у нас, как я называл, три недели — месяц, они для каждого человека примерно такие есть.

Но это после того, как человек уже попал в систему. А очередь на то, чтобы попасть?

Максим Емец: Самый быстрый вариант — оставить заявку на сайте или как-то еще, и у нас есть специальный менеджер, который по всем процедурам проведет максимально быстро. Бывают сложности, в поликлинике нужный врач занят, записи, переносы, но в целом все нормально, все проходится. Я не могу назвать конкретные сроки, потому что это по-разному бывает, у меня бывало такое, что я проходил всех врачей за один день. Вот и потом недели три мне делали документы на саму программу реабилитации, медицинско-социальная экспертиза, потом пришло уведомление, что готово, приезжайте забирайте.

В Москве, если что-то сломалось, очень легко подъехать, починить, восстановить, получить запчасти. А если это произошло в небольшом городе?

Максим Емец: Наш клиентский сервис присылает курьера, человеку никуда не нужно ехать, даже из дома выходить не надо. За человеком закрепляется персональный менеджер, с которым можно в любое время связаться, сказать, что сломался протез, высылайте курьера, присылаем курьера, забираем.

То есть эта сеть по всей стране?

Максим Емец: Да, конечно. Может быть, есть такие районы, куда в принципе сложно добраться, Крайний Север, но даже там как-то справлялись, чуть ли не вертолетом доставляли этот протез. Такие ситуации возможны, но в целом везде есть доставка. У нас еще есть сервисный центр в Барнауле, если не ошибаюсь, и он работает по той части России, чтобы сократить время на логистику.

«Киберчеловек» — это есть такое сообщество, и чем оно важно для тех людей, кто пережил неприятные, тяжелые травмы и восстановился? Важно быть вместе или надо быть среди всех?

Максим Емец: Важно и то и другое, потому что одно дело интеграция в общество и настоящая инклюзия, я считаю, это когда человеку не нужны специальные условия, чтобы быть в обществе. «Моторика» это решает, потому что фактически возвращаешь человеку руку, и уже человеку специальные условия не нужны. Если мы говорим про наше сообщество, оно специализированное в том плане, что люди общаются именно о своих проблемах, задачах: если кто-то научился шнурки завязывать протезом, показал всем схему, видео, и все начали это делать, повторять, челенджи запускают.

А получается, потому что это более сложное движение?

Максим Емец: По-разному. В самом начале вы спросили, что умеет протез, на самом деле протез ничего не умеет. Это учится человек, протез умеет открываться и закрываться с разными функциями, но задача человека — освоить его. Это инструмент, который расширяет его возможности, это не что-то такое, что вернет тебе руку, это не рука, он даже ощущается не как рука. Он управляется не как рука, это инструмент, который расширяет возможности.

Вы бы могли бы шнурки завязать с помощью протеза?

Максим Емец: Я не пробовал.

А двумя пальцами?

Максим Емец: Да, это настолько на автомате происходит, что я даже не знаю. Научиться могу, просто у меня такой задачи никогда не стояло — завязывать шнурки протезом, я просто не расшнуровываю свои кроссовки никогда, поэтому их не завязываю. Я очень хотел бы осветить важную вещь про будущее, про исследования, куда все идет, развивается. Для тех команд, которые разрабатывают протезы в мире, перед всеми стоит очень важный вызов — сделать именно ощущение протеза, управление протезом максимально натуральным, таким, какой человек чувствует при своей руке, мы в этом направлении тоже работаем. Мы работаем над моделью протеза, чтобы человек научился протезом чувствовать те предметы, которые он берет в руку.

Осязание?

Максим Емец: Это уже инвазивная технология, мы имплантируем специальные электроды в нервную систему человека, у нас есть очень опытный хирург, который знает, куда именно их имплантировать, чтобы попасть в нужные точки, и подбираем специальные параметры стимуляции через нейростимулятор, от которых человек ощущает прикосновение, положение пальца, и потом уже от датчиков в протезе он может эти сигналы получать. Даже на самом первом этапе этого исследования у нас человек с завязанными глазами, закрытыми ушами, и даже протез у него отдельно стоял на стенде, управлялся по кнопке, чтобы он не чувствовал вибрацию моторов, он смог отличить большой, средний, маленький предметы, твердый и мягкий.

А температуру?

Максим Емец: Этого пока что нет, но это тоже реально сделать. Я общался с этим человеком, и он говорит, что он 25 лет без руки, но почувствовал по-настоящему руку во время эксперимента. Я считаю, что за этим будущее, потому что нам же важно, мы не замечаем здоровой рукой, что можно в сумке нашарить, не глядя, или мы можем свет выключить в комнате. Вот этот мелочь, кажется, а человеку, который пользуется протезом, каким бы совершенным он ни был, если он не ощущает, сложно, нужно визуальное подтверждение постоянно, поэтому это одно из направлений. Сейчас развивается направление, мы стараемся дать возможность человеку управлять протезом именно теми же самыми мышцами, которые у него были использованы для управления пальцами до травмы, и теми же самыми движениями. То есть человек сгибает, условно говоря, указательный палец, специальные датчики считывают это движение, и уже протез сжимает каждый палец в отдельности.

Когда вы на гитаре играете протезом, там каждый палец по отдельности?

Максим Емец: Я как раз жду того, чтобы в этом протезе, когда это будет готовое новое изделие, когда это будет серийная разработка, когда я смогу его получить, именно как протез на руку, я смогу играть пальцами по отдельности, и тогда у меня будет еще больше возможностей для игры на гитаре, потому что сейчас я повторяю примерно то же самое, что я делал раньше своим одним пальцем.

Но они не делают одно и то же, они работают как одно целое.

Максим Емец: Нет, на самом деле они работают независимо, другое дело, что именно возможности управления пока что ограничены, все протезы в мире пока что управляются двумя каналами — открыл/закрыл, а там уже будет возможность каждым пальцем в отдельности, это даст новые возможности для игры на гитаре и не только.