Атакам подверглись НПЗ в Хайфе и топливная база в Тегеране

— Я бы отталкивался не от прогнозов министерства Ирака, потому что Ирак пытается свою собственную выгоду получить — сделать так, чтобы он там не стал ареной боевых действий между иранскими, израильскими, потенциально американскими вооруженными силами. Поэтому он пытается всех пугать, делая вид, что если он будет затронут конфликтом, то ситуация выйдет из-под контроля, в том числе в сфере экономики.Что касается конкретных цифр — сколько именно будет стоить нефть в случае эскалации — зависит от этого уровня эскалации. В течение десятилетий правительства, компании, консалтинговые агентства и все, кто угодно — международные организации — делали прогнозы относительно того, что будет, если Иран попытается перекрыть Ормузский пролив. Но Иран пойдет на перекрытие Ормуза только в том случае, если совсем уже нечего будет терять, потому что это означает и вероятный удар американцев по Ирану. Это означает потерю Ираном собственных возможностей по экспорту нефти в Китай — а это около 1,5 млн баррелей в сутки. Поэтому это самый крайний случай. Но гипотетически он тоже возможен. В таком случае спекулянты действительно способны разогнать цены на нефть до очень высокого уровня. И тут уже даже не принципиально будет, сколько именно — 120 или 150. Главное, что будет шок, и на время нефтяная индустрия оцепенеет. Ну и дальше все будет зависеть от того, как будут развиваться дальнейшие события. Мне кажется, что, конечно, американцы могут разблокировать Ормуз довольно быстро, если применят все свои вооруженные силы.

— Может ли ситуация стать затяжной?

— Она может быть похожей на танкерную войну 80-х годов, времен конфликта между Ираном и Ираком. Тогда вялотекущие боевые действия будут, частично будет нарушен танкерный трафик, но не полностью. Тогда нефть может вырасти от текущего уровня где-нибудь долларов на 25–30 и остаться на таком уровне на пару месяцев. Но даже если ситуация как-то выровняется с точки зрения военного аспекта, все равно рост цен на нефть будет иметь место. И даже сейчас, то, что он имеет место — это уже создает иную ситуацию для РФ как для экспортера, иную по сравнению, скажем, с маем или апрелем 2025 года, когда цены на российскую нефть с учетом дисконтов были чуть больше 50 долларов за баррель. Поэтому, как бы эгоистично ни звучало, для РФ, конечно, эта история выгодная. И на газ, кстати, тоже, потому что любые проблемы в Ормузском проливе, в Персидском заливе — это означает еще и проблемы для экспорта газа из Катара. Катар — наш партнер по форуму стран-импортеров газа. Но Катар — еще и конкурент на мировых рынках по газу. Поэтому если он не сможет свой газ перенаправить — а он не сможет этого сделать просто потому, что других мощностей нет по транспорту — то, конечно, будет рост цен на газ в Европе и так далее, с экономическими и политическими последствиями. События новостные говорят о том, что вот эти все варианты, которые десятилетиями считались гипотетическими и просчитывались — это все на каком-то этапе всплывает как реальность. При желании, конечно, и Иран, и его противники могут своими действиями привести к тому, что цены на нефть и на газ резко вырастут. Другое дело, что опыт предыдущих эскалаций на Ближнем Востоке, которых тоже было за последние десятилетия уже очень много, показывает: все-таки очень многие там игроки не готовы идти ва-банк. Понимают, что все-таки надо как-то пытаться договориться, даже потеряв лицо на время и так далее. Поэтому, на мой взгляд, такой вариант деэскалации существует.